Здравоохранение в странах с законодательной защитой детей до рождения

Я врач, занимаюсь изучением постабортного синдрома и другими исследованиями. В связи с этим я часто путешествую по стране и по миру, и мне есть что рассказать людям, как происходит решение нашей проблемы — защиты жизни детей до рождения в других странах. Я общаюсь со многими врачами в России, и обнаружил что врачи, и в том числе акушеры-гинекологи, иногда думают, что раз у нас в России такая ситуация с легальными абортами, абортами по желанию, то такая ситуация везде, это как будто норма. На самом деле далеко не везде. Россия — скорее исключение, чем правило.

Вообще роль врачей, конечно, огромная, ее нельзя недооценивать. Начнём с того, что у нас общество все еще достаточно сильно доверяет врачам в отличие от, например, той же Америки. В Америке каждый врач каждый год, каждый месяц тратит несколько  тысяч долларов на страховку (malpractice insurance). То есть на страховку от врачебной ошибки, потому что его могут засудить. Потому что там в обществе очень большое недоверие к врачам, и количество судебных исков к врачам большое. А у нас это еще есть  доверие к врачам. К врачу, естественно, женщина идет, узнав о беременности, то есть именно врач влияет на это решение. Именно врач может или отговорить женщину, или, наоборот, сподвигнуть на то, чтобы сделать аборт.

Кроме того, все обращения общественников (в том числе и АНО «За жизнь!») к президенту или у другим органам власти о запрете абортов, переправляются рано или поздно в Минздрав. Например, православный общественник пишет: «Прошу запретить аборты» президенту Путину В.В. Администрация президента автоматически переправляет обращение в Минздрав. Минздрав дает чиновнику отвечающему за данное направление.  Эксперт пишет ответ: «Запрет абортов невозможен, потому что у вас будут криминальные аборты». То есть в любом случае общественные инициативы рано или поздно попадают в руки врачей в Министерстве, и в нашей стране получают отрицательный ответ.

Очень сложно добиться… Даже Ирина Васильевна правильно сказала: даже несчастная неделя тишины, несчастная… Но это же очень очевидно, что любой врач может отказаться от проведения какой-то операции. Врач это не раб пациента. И то, такую малую норму очень сложно было пробить. Это, опять же, говорит о том, что в Думе и во многих у нас, так скажем, властных структурах существует очень сильное лобби, которое защищает право женщины на аборт и, соответственно, унижает право ребенка на жизнь. И в СМИ, тоже, обращу ваше внимание, тоже очень часто я встречаю… На ток-шоу различные по проблемам абортов (у нас в Питере, например, тоже проходило несколько) приглашаются какие-то известные врачи города, какие-то там доктора наук. И от их мнения, от их одного слова, сказанного в передаче на Пятом канале, зависит мнение сотен тысяч женщин. Они скажут: «Аборт — это нормально, ничего страшного». И многие это повторяют. Поэтому мнение врачей о жизни человека до рождения в утробе матери и соответственно об абортах очень важно.

Немного вернусь к тому, что в разных государствах существует разное отношение к абортам. Вот, например, одной из демонстраций этого является Дублинская декларация, принятая в 2012 году опять же в Дублине. Вот Ирина Васильевна сказала насчет медицинских показаний к аборту, что мы будем стремиться, должны хотя бы стремиться к тому, чтобы аборты в России делались только по медицинским показаниям. В 2012 году группа совершенно здоровых, нормальных, умных врачей написала совершенно обратное: «Не существует медицинских показаний к аборту». Это люди тоже с медицинским образованием, которые учились где-то, которые практикуют. Они сказали, что «мы практики и теоретики, что прямой аборт не нужен для спасения жизни матери. Современный уровень медицины позволяет даже в случае какой-то соматической патологии, рака, сердечной патологии, оказать качественную современную медицинскую помощь, чтобы сохранить ребенка. Лишь было бы желание».

Приведу такой пример. Я, когда учился в Военно-медицинской академии, мы иногда приходили на занятия неподготовленными, и у нас был очень хороший такой преподаватель Михаил Владимирович Лыткин, очень опытный хирург. Мы говорим: «Вы знаете, мы не подготовлены, мы были в наряде, мы там еще что-то такое». Он говорит: «Знаете, кто хочет — ищет средства, а тот, кто не хочет — ищет оправдания». И если врачи в России или где-либо хотят защитить ребенка, они найдут средства на то, чтобы защитить ребенка. А если они не хотят, они найдут очень большие оправдания — и медицинские, и социальные, какие угодно. То есть от мотивации, от стремления защитить жизнь очень много зависит. Дублинская декларация об этом говорит. На настоящий момент ее подписали больше 1000 врачей по всему миру. Из Ирландии очень много, из Латинской Америки. Я лично ее подписал. Если вы хотите подписать Дублинскую декларацию, либо зайдите на сайт Dublindeclaration.com, можете ко мне подойти, там нужен e-mail, написать, что вы врач, практикуете в такой-то больнице или в таком-то вузе преподаете, и тоже подписаться. То есть больше 1000 врачей подписали, ну вот считайте, за 5 лет. Так что это, так скажем, взгляд немножко другой, взгляд на аборты по медицинским показаниям. Вот тоже очень интересно — высказывания ирландских врачей, то есть резолюция ??варчук?? Ирландии: «Мы, как практики, говорим, что не существует ни одного медицинского показания». И, вы знаете, это не просто теория, это практика. Так живет целая страна, 6 миллионов человек, и они прекрасно обходятся без медицинских показаний. И уж не говорю о каких-либо других. И на эту страну, кстати, оказывается огромное влияние абортного лобби. Я был лично сам в Ирландии и могу сказать, что во время дебатов там вопрос абортов очень сильно продавливается СМИ. Включаешь радио в машине, там рассказывают о том, что аборты нужно легализовать: бедные женщины-ирландки, они просто мучаются без абортов. Открываешь газету — то же самое. Там говорят: ой, бедные женщины, они там чуть ли ездят в Англию, там, или Уэльс, чтобы сделать аборт. В то же самое время профессора ирландские и абсолютное большинство врачей говорят, что не нужны аборты. Вот за 40 лет ?????, он не встречал такого случая, ни одного.

Далее. Очень часто я тоже слышу в беседах с врачами и в ответах наших чиновников от медицины о том, что был сталинский запрет абортов, давайте о нем подумаем, все было так плохо, у нас погибали женщины, у нас была смертность материнская. На самом деле гораздо важнее посмотреть не то, что было 70 лет назад в нашей стране, а то, что есть сейчас. Современный опыт серьезного ограничения абортов, он гораздо более научен и гораздо более релевантен. Например, если взять ту же Ирландию, там нелегальных абортов очень мало. И вообще в целом любой рынок — я имею в виду нелегальный — он всегда гораздо меньше рынка легального. У нас сейчас, например, запретили игровые автоматы. У нас есть игровой бизнес в России, но он нелегальный, его мало, он, соответственно, причиняет меньше вреда. Если взять Белоруссию, приедешь в Минск, это ужас — везде реклама игрового бизнеса, очень неприятно ездить. Легальность какого-либо зла, она очень сильно влияет на распространение. Поэтому если нелегальные аборты есть, то их всегда намного меньше. Страны, где запрещены аборты, взять ту же Чили, там много нелегальных абортов, их все равно делают врачи, то есть их не делают какие-то, как сейчас говорят, какие-то бабки в деревне, никто не делает. Делают такие же врачи, как мы с вами, только которые делают из этого деньги, то есть женщина не находится в опасной ситуации. Это даже в странах с мало развитой медициной. Выездные аборты тоже есть, но их тоже не так много. Больше всего, например, в Польше, намного меньше в той же Ирландии, потому что это все-таки островное государство.

Кстати, очень часто в СМИ муссируются и чиновниками термины «криминальный аборт», «подпольный аборт». Это тоже не совсем корректные термины, больше нацеленные на эмоциональный отклик, на эмоции, чтобы показать, что аборты вне закона — это плохо. На самом деле, если взять те же незаконные аборты в Чили, то ничего такого в них нет страшного. Как та же, например, нелегальная продажа у нас алкоголя после 11 часов вечера. Он есть, но от этого никто не погибает. Поэтому лучше их называть, конечно, не подпольными или криминальными — их никто так не делает, а, например,  нелегальными, как у нас есть нелегальные мигранты. У нас есть нелегальные ????  ? Есть. Но от этого никто не погибает? Нет. От соотношения, опять же… напомню насчет ссылки к сталинскому опыту запрета абортов, совершенно нерелевантно, причем это говорят  серьезные чиновники от здравоохранения, заместители министра здравоохранения, кто угодно. Я поражаюсь, как они могут сравнивать несравнимые вещи — медицину сейчас и медицину 70-60 лет назад. Тогда был только-только изобретен, одобрен пенициллин, был стрептоцид, вся, так скажем, антибиотикотерапия. Сейчас у нас зарегистрировано порядка 500 или больше антибиотиков. Я уж не говорю о современных реанимационных технологиях, о том, что от доступности скорой медицинской помощи… одна только сотовая связь чего делает: женщина в любом месте, даже если у нее развилось кровотечение, может позвонить по телефону 112, и, даже где-то в деревне, к ней приедет скорая помощь. И то, что было при Сталине. Это совершенно не тот опыт. То есть это совершенно некорректное высказывание. Количество врачей на 10 000 населения у нас самое высокое в мире — у нас 42 врача на 10 000 населения. При Сталине было 8 врачей. И опять же, доступность информации: женщины, которые собираются делать аборт, они тоже не дуры. Они тоже могут посмотреть, что с ними будет. Если раньше женщина жила в деревне или в каком-то маленьком городе, кто бы ей что мог сказать об аборте? Ну, соседка, мама. Врача нет. Сейчас есть интернет, женщина вполне может осознанно подойти к тому, что она делает, и, соответственно, в какой-то степени предугадать, что с ней будет. Ну если она хочет… И медицинская грамотность населения благодаря интернету сейчас, осознанность, гораздо выше, там, правда, тоже есть свои, так скажем, особенности, но все равно информация есть. И это тоже оказывает очень сильное влияние. Поэтому еще раз говорю: сейчас, если серьезно ограничить или запретить аборты, последствия не будут такими, как при Сталине 70 лет назад.

Итак, Ирландия. В Ирландии запрещены аборты. В Северной Ирландии, например, закон говорит, что за аборт можно получить пожизненное заключение, сейчас, — и врач, и пациентка. Практика, правда, говорит немножко о другом: там судьи относятся с большим снисхождением. И вот недавно, буквально 2-3 года назад, одна девушка (это был очень  известный случай, писали во многих европейских газетах), девушка купила абортивную таблетку «Мифепристон» онлайн, и ей прислали курьером. У нее, соответственно, случился выкидыш. Это заметила соседка. Эта соседка, сообщила в полицию. Приехала полиция, нашла выкидыш, случился суд. Это было несколько лет назад. Женщина получила 3 года условно. И многие в Ирландии возмущались, почему применили столь мягкое наказание за убийство. Как видите есть вполне цивилизованные страны, в которых уголовный кодекс направлен и на защиту жизни внутриутробного ребенка, а не только матери. И этот закон не такой уж жестокий: женщину не посадили на 15-20-30 лет за убийство невинного ребенка. Хотя, опять же, СМИ либеральные, они, конечно, везде говорили, что вот какие жестокие, ужасные законы в Ирландии. Кроме того, большинство врачей в Ирландии все-таки очень плохо относятся к абортам и являются их активными противниками. И незаконных абортов там очень мало. Ирландия в прошлом году (2016 г.) вышла в ЕС на самые лучшие показатели по репродуктивному здоровью: по рождаемости, и там самый низкий уровень материнской и младенческой смертности. Опять же, это говорит о том, что материнской смертности высокой в стране с развитой медициной, где есть запрет на аборты, нет.

Дальше, немного о «выездных» аборты или абортном «туризме». Тоже часто говорят: «Ну, вот мы запретим в России аборты, или у нас будет сильное ограничение — женщины будут ездить в Белоруссию, в Прибалтику, на Украину, куда угодно». В Ирландии есть на этот счет четкая статистика. Так как это англоязычная страна, ирландкам удобнее всего делать выездные аборты в Англии, Шотландии или Уэльсе. В Англии и Уэльсе очень хорошая статистика. Англичане люди пунктуальные, они ведут полностью точные записи всех женщин, в том числе в коммерческих клиниках, в которые приехали на аборт, и четко регистрируется, откуда женщины — из Ирландии или еще откуда-то. И показано, что этих выездных абортов в 2015 году было 4400 в Англии и Уэльсе, и в 2016 — 4100. И это всего лишь составляет 5 % всех беременностей в Ирландии. Это еще раз о том говорит, что, да, этот процесс есть, но он не такой масштабный. 95 % женщин при таком ограничении сохраняют ребенка, они никуда не поедут. Да, остается проблема — продажи онлайн «Мифепристона». И в Ирландии она есть. Однако Ирландия, по статистике — это самое безопасное место для рождения ребенка. Там самая низкая младенческая смертность. Но там в отличие от нас более высокие доходы населения, значительно больше, и там действительно очень хорошая система здравоохранения.

Очень интересный опыт ограничения абортов в Чили. Чили — страна с более низкими чем в Ирландии доходами и достаточно развитой системой здравоохранения. И практически полный запрет абортов. Только в 2017 году там ввели одно исключение из этого запрета. И там, в отличие от Ирландии, много нелегальных абортов, порядка 10-12 тысяч в год. Сравните, теперь с нашими миллионами легальных абортов. Это говорит о том, что даже полная делегализация этого процесса, лишь сильно ограничивает его, но он есть. И от этого никто массово не гибнет, как предрекают отечественные чиновники здравоохранения. В Чили высокая рождаемость: выше, чем у нас, есть прирост населения —  0,9% год. Если бы у нас 1 % в год был прирост населения: 140 миллионов умножьте на 1 %, это, получается, 1,4 миллиона в год в России бы прибавлялось. Но это если как-то экстраполировать эти результаты…

Самый далекий пример страны с запретом абортов —  Папуа-Новая Гвинея. И, кстати, многие сторонники абортов, говорят: «Вы хотите превратить нашу страну в Папуа — Новую Гвинею или какую-то мусульманскую страну. Вы что? Ни в коем случае!» Действительно, в Папуа-Новой Гвинее запрещены аборты. И там, очень слаборазвитая система здравоохранения. Там полврача на 10 тысяч населения, это меньше, чем у нас при царе Николае Втором 1913 году. И там тоже есть нелегальные аборты, около 500 абортов в год, и рождаемость, естественно, очень высокая. Это еще о чем говорит: что, да, проблема есть, да, страна живет. Я не призываю к тому, чтобы превращать нас в Папуа — Новую Гвинею, и мы никогда в нее не превратимся. Но, даже имея такую низкую и слаборазвитую систему здравоохранения, даже имея такие низкие доходы населения, все равно это ограничение не ведет к тем катастрофическим последствиям, которые нам предрекают чиновники от здравоохранения. Это вот демографическая кривая Папуа — Новой Гвинеи. Сравните с нашим русским крестом, как видите, очень демонстративно.

Выводы: что нужно это учитывать, не только печальный сталинский или не очень печальный сталинский запрет. Я считаю, все-таки демографическая ситуация в России может улучшиться — а у нас очень плохая — при серьезном ограничении или запрете абортов. Сейчас нет ни одной страны мира, где есть запрет абортов, и где есть какие-то серьезные негативные последствия для этой страны. А страны, где есть позитивные последствия — точно есть.

Поэтому и корректнее, и более релевантно оценивать возможные последствия запрета абортов  в России не с далеким сталинским периодом, а с современными странами, имеющими такое законодательство и аналогичный уровень развития.

Большое спасибо за внимание.

Фокин Алексей Александрович

Москва, август 2017